Анжелика - Страница 186

186

У Анжелики ужасно стучало в висках, и она уже не слышала, что Дени Талон читал дальше.

Она пришла в себя только тогда, когда по залу снова разнесся звонкий голос подсудимого.

— Клянусь, что все эти обвинения ложны и тенденциозны и что я в состоянии доказать это здесь, на месте, всем честным людям.

Королевский прокурор поджал свои тонкие губы и сложил документ с таким видом, словно дальнейшая процедура его уже не касается. Он тоже хотел было удалиться, но в этот момент вскочил адвокат Дегре.

— Господа судьи, — твердым голосом начал он, — король и вы оказали мне большую честь, назначив меня защитником подсудимого. Вот почему я позволю себе, прежде чем господин королевский прокурор уйдет, задать ему один вопрос: как случилось, что этот обвинительный акт составлен заранее и попал к вам в руки уже в готовом виде и даже запечатанным, в то время как закон предусматривает иную процедуру?

Суровый Дени Талон с высоты своего роста смерил взглядом адвоката и надменно, с презрением бросил:

— Молодой человек, из-за своей неопытности вы даже не поинтересовались предысторией этого документа. Так знайте же, что сначала король поручил подготовить процесс и председательствовать на нем президенту Месмону, а не господину Массно, который назначен председателем позже…

— Правила требуют, господин прокурор, чтобы президент Месмон присутствовал на этом заседании и сам зачитал свой обвинительный акт.

— Видимо, вы не знаете, что президент Месмон вчера скоропостижно скончался. Однако он успел составить этот обвинительный акт, который в некотором роде является его завещанием. Перед вами, господа, яркий пример того, каким высоким чувством долга обладал один из крупнейших магистратов королевства!

Все встали, чтобы почтить память Месмона. Но в толпе послышались выкрики:

— Что-то нечисто в этой внезапной смерти!

— Убийство с помощью яда!

— Для начала недурно!

Снова пришлось вмешаться гвардейцам.

Слово взял председательствующий Массно. Он напомнил, что суд идет при закрытых дверях. При первом же нарушении порядка будут выведены все, кто не имеет к судебной процедуре непосредственного отношения.

Зал успокоился.

Адвокат Дегре со своей стороны удовольствовался данным ему объяснением, поскольку довод действительно был неопровержим. Он добавил еще, что принимает пункты обвинения при условии, что его подзащитного будут судить, строго их придерживаясь.

После такого обмена мнениями соглашение было достигнуто.

Дени Талон представил Массно как председателя судебного заседания и торжественно удалился из зала.

***

Массно немедленно приступил к допросу:

— Признаете ли вы выдвинутые против вас обвинения в колдовстве и заговорах?

— Я отметаю их все разом!

— Не имеете права. Вы должны ответить на каждый вопрос, который содержится в обвинительном заключении. Впрочем, это в ваших же интересах, так как там имеются совершенно неопровержимые доказательства, и вам лучше признаться, поскольку вы дали клятву говорить только правду. Итак, признаете ли вы себя виновным в производстве ядов?

— Я признаю, что изготовлял иногда химические вещества и некоторые из них при приеме внутрь действительно могли бы принести вред. Но они предназначались мною отнюдь не для этого, я их не продавал и никогда не прибегал к ним, чтобы кого-либо отравить.

— Значит, вы признаете, что изготовляли такие яды, как железный купорос и серная кислота?

— Совершенно верно. Но для того, чтобы этот факт считался преступлением, нужно доказать, что с их помощью я кого-то отравил.

— Пока удовольствуемся тем, что вы не отрицаете, что изготовляли при помощи алхимии ядовитые вещества. Преследуемую вами цель мы уточним позже.

Массно склонился над пухлым досье, которое лежало перед ним, и принялся листать его. При мысли, что сейчас он огласит какое-нибудь обвинение в отравлении, Анжелика задрожала. Она помнила, что Дегре говорил ей о некоем Бурье, которого назначили на этот процесс судьей именно потому, что он известен как большой мастер в подделке всяких бумаг, и ему-то поручили подтасовку некоторых документов досье. А ведь судьи занимались и расследованием, и проверкой фактов, и наложением ареста на имущество, и предварительными допросами, и следствием.

Анжелика привстала, пытаясь узнать среди судей этого Бурье.

Массно продолжал листать дело. Наконец, откашлявшись, он поднял голову, словно решился на что-то.

Первые слова он пробормотал невнятно, но затем голос его окреп, и он продолжал уже более отчетливо:

— …Чтобы доказать, если это понадобится, насколько справедливо правосудие короля, насколько оно оградило себя от всякой предвзятости, я, прежде чем продолжать перечень пунктов обвинения, которые находятся у каждого из королевских судей перед глазами, должен со всей ответственностью заявить, насколько наше предварительное следствие было затруднено различными непредвиденными препятствиями…

— И заступничеством за богатого и знатного подсудимого! — раздался в зале чей-то насмешливый голос.

Анжелика думала, что нарушителя порядка тотчас же схватят, но, к своему великому удивлению, увидела лишь, как стоявший неподалеку судебный пристав многозначительно подтолкнул своего товарища.

«Наверно, в зале сидят люди, подкупленные полицией, чтобы они провоцировали враждебность по отношению к Жоффрею», — подумала Анжелика.

А председательствующий Массно продолжал, словно он ничего не слышал:

— …Итак, чтобы доказать всем, что королевский суд не только беспристрастен, но и великодушен, я должен публично заявить здесь, что многие документы, которые поступили из различных источников в ходе длительного следствия, я после глубоких размышлений и споров с самим собой счел возможным изъять из обвинительного досье.

186