Анжелика - Страница 199

199

Спрятав руки в широкие рукава своей сутаны, Беше стоял, вытянув шею, и, не мигая, следил за тем, как саксонец и Куасси-Ба, выдвинув на середину кузнечный горн и обмазав огнеупорной глиной стыки труб, принялись раздувать огонь.

За спиной Анжелики священник говорил кому-то из своих собратьев:

— Конечно, такое скопище монстров в облике человеческом, в особенности этот мавр, размалеванный, словно для какой-нибудь колдовской церемонии, внесет еще больше смятения в души сомневающихся. Но, к счастью, Всевышний всегда сумеет распознать, кто ему предан. Я слышал, что вторая процедура изгнания беса, проведенная тайно, но по всем правилам и по распоряжению парижской епархии, показала, что на этого дворянина возвели напраслину и, скорее всего, он наказан лишь за недостаточное благочестие…

Эти слова пролили бальзам на изболевшееся сердце Анжелики и в то же время усилили ее тревогу. Конечно, священник прав. Надо ж так случиться, что у этого добряка Фрица Хауэра на спине горб и лицо отливает синевой, а Куасси-Ба выглядит так устрашающе!

Картина показалась еще более мрачной, когда Жоффрей де Пейрак, гордо неся свое истерзанное пыткой тело, хромая, направился к раскаленной печи.

Подсудимый попросил одного из судебных приставов поднять черную пористую глыбу, похожую на шлак, и показать ее сначала председателю, а затем всем судьям. Другой пристав подносил каждому из них сильное увеличительное стекло, чтобы они могли как следует разглядеть ее.

— Господа, это штейн расплавленного золотосодержащего пирита, добытого на моих рудниках в Сальсини, — объяснил де Пейрак.

Беше подтвердил.

— Правильно, это то самое черное вещество, которое я размолол и промыл, но золота в нем не обнаружил.

— Ну что ж, отец мой, — сказал подсудимый с почтительностью, которая вызывала восхищение у Анжелики, — сейчас вы еще раз покажете нам свое умение вымывать золото. Куасси-Ба, подай ступку.

Монах засучил широкие рукава сутаны и рьяно принялся дробить и растирать кусок черного штейна, который довольно быстро превратился в порошок.

— Господин председатель, будьте так любезны, прикажите принести большой чан воды и оловянный тазик, хорошо вычищенный песком.

В ожидании, пока два швейцарских гвардейца принесут все необходимое, подсудимый через приставов передал судьям слиток металла.

— Это свинец, из которого изготовляются пули и водопроводные трубы, свинец, как его называют специалисты, «бедный», так как он практически не содержит ни золота, ни серебра.

— Но как мы можем это проверить? — резонно заметил протестант Дельма.

— Я могу доказать вам это при помощи купелирования.

Саксонец Фриц Хауэр подал своему бывшему господину большую сальную свечу и два белых кубика размером в три-четыре дюйма. Жоффрей де Пейрак перочинным ножом вырезал углубление в одном из кубиков.

— Что это за белое вещество? Фарфоровая глина? — спросил Массно.

— Это купель из костной золы, той самой, которая произвела на вас такое впечатление в начале заседания. В действительности, как вы сейчас увидите, это белое вещество служит всего лишь для поглощения свинца, который мы расплавим сальной свечой…

Зажгли свечу, и Фриц Хауэр передал графу трубочку, согнутую под прямым углом, в которую тот стал дуть, направляя пламя свечи на кусочек свинца, положенный в углубление кубика из костной золы.

Изогнутый язык пламени принялся лизать свинец, который начал плавиться, выделяя при этом синеватый дым.

Конан Беше назидательно поднял палец.

— Авторитетные ученые называют это «выдуванием философского камня», — скрипучим голосом пояснил он.

Граф на секунду оторвался от трубки.

— Послушать этого глупца, так все печи превратятся в дыхание самого сатаны.

На лице монаха появилось мученическое выражение, и председатель призвал подсудимого к порядку.

Жоффрей де Пейрак снова принялся дуть в трубку. В сгущавшемся вечернем сумраке зала было видно, как расплавленный побагровевший свинец забурлил, потом успокоился и наконец потемнел, а подсудимый перестал дуть в трубку. Но вот облачко едкого дыма рассеялось, и все увидели, что свинец исчез.

— Фокус, который еще ничего не доказывает, — заметил Массно.

— Он доказывает только то, что костная зола впитала в себя, или, если предпочитаете, выпила весь окисленный «бедный» свинец. А это означает, что данный свинец не содержит ценных металлов, в чем я и хотел вас убедить этим опытом, который саксонцы называют «холостым опытом». Теперь же я попрошу отца Беше закончить промывку черного порошка, в котором, как я утверждаю, есть золото, и мы займемся выделением его.

Швейцарцы принесли чан с водой и оловянный тазик.

Круговыми движениями взболтав в тазике истолченный порошок и быстро слив воду, монах с торжествующим видом показал судьям небольшой осадок тяжелой породы, оставшийся на дне.

— Вот о чем я говорил, — сказал он. — Никакого золота, даже намека на него нет. Оно может возникнуть только с помощью магии.

— Золото невидимо, — повторил Жоффрей — Мои помощники добудут его из этого осадка, пользуясь только свинцом и огнем. Я не буду принимать участия в операции. Таким образом вы удостоверитесь, что я ничего не добавляю к тем действиям, не произношу никаких кабалистических формул, что это, можно сказать, кустарный способ добычи, и продемонстрируют его рабочие, такие же колдуны, как любой кузнец или котельник.

Мэтр Галлеман прошептал:

— Он говорит слишком просто и слишком хорошо. Сейчас они обвинят его в том, что он пытается околдовать суд и всю публику.

199