Анжелика - Страница 93

— Неужели следует потакать всем дамским капризам?

— Бесспорно…

— Они будут нас презирать за это…

— И изменять нам…

— И нужно мириться с тем, что тебе изменяют?

— О нет! — сказал Жоффрей де Пейрак. — Вызывайте своих соперников на дуэль, мессиры, и убивайте их. «Кто не ревнует, тот не умеет любить», «Сомнения в любимой даме лишь разжигают страсти пламя».

— Ну и дьявол этот Шаплен, все предусмотрел!

***

Анжелика поднесла рюмку к губам. От вина кровь заиграла в ее жилах, и ей стало весело. Она любила, когда в конце этих пиршеств голоса южан начинали звучать, как фанфары, когда они обменивались шутками и бросали друг другу вызов, когда кто-нибудь вдруг выхватывал свою шпагу, а кто-нибудь брался за гитару…

— Спой нам, спой. Золотой голос королевства! — вдруг потребовал кто-то.

Музыканты, сидевшие на хорах, заиграли тише. Анжелика увидела, как молодая вдовушка положила голову на плечо юного герцога. Нежными пальчиками она брала пастилки и клала ему в рот. Они улыбались друг другу.

На темном бархатном небе появилась луна, круглая и чистая. По знаку Жоффрея де Пейрака слуга одну за другой потушил все свечи. Стало очень темно, но постепенно глаза привыкли к мягкому свету луны. Все заговорили шепотом, и среди внезапной тишины стало слышно, как вздыхают обнявшиеся парочки. Несколько парочек уже поднялись из-за стола и теперь бродили кто в саду, кто по открытым галереям, овеваемым благоухающим ночным ветерком.

— Сударыни, — сказал Жоффрей де Пейрак своим низким приятным голосом, — и вы, судари, будьте желанными гостями Отеля Веселой Науки. Несколько дней мы будем вести беседы и пировать все вместе за одним столом. В этом доме для вас приготовлены комнаты. Там вас ожидают тонкие вина, сласти и шербет. И удобные постели. Если характер у вас угрюмый — спите в них одни. А пожелаете, пригласите к себе друга на час… или на всю жизнь. Ешьте, пейте, любите друг друга, но будьте скромны, ведь, «чтобы сохранилась сладость любви, ей нужна тайна». И еще один совет, он относится к вам, сударыни. Знайте, что лень — тоже великий враг любви. В странах Востока и Африки, где женщина еще раба мужчины, именно ей чаще всего приходится прилагать усилия, чтобы муж остался доволен ею. Вы же, женщины цивилизованного мира, слишком избалованы. И вы иногда злоупотребляете этим и на наш пыл отвечаете вялостью… которая граничит с равнодушием. Итак, будьте щедры и смелы, и наслаждение будет вам наградой. «Нетерпеливый мужчина и бездеятельная женщина не получат удовольствия от любви». А закончу я гастрономическим советом. Запомните, друзья мои, что шампанское вино — несколько бутылок его охлаждается у изголовья ваших кроватей — возбуждает воображение, но не дает стойкости. Иными словами, готовясь к битве, не пейте его слишком много. Зато вы не отыщете лучшего вина, чтобы отпраздновать победу, оно подкрепит вас после счастливой ночи любви, поддержит ваш пыл и придаст новые силы. Сударыни, я приветствую вас.

Он отодвинулся от стола вместе с креслом, скрестив ноги, резким движением закинул их на стол, взял гитару и начал петь. Его лицо, закрытое маской, было обращено к луне.

Анжелика чувствовала себя страшно одинокой, Под сенью Ассезской башни в эту ночь словно возродился ушедший в прошлое мир. Знойная Тулуза вновь обрела свою душу. Страсть снова получила здесь права гражданства, и Анжелика, молодая, созревшая для любви, не могла остаться равнодушной к этому. Нельзя безнаказанно беседовать о любви, о ее утехах, ибо невольно поддаешься ее сладостному томлению. Почти все гости разбрелись по дворцу, и лишь несколько парочек нежно ворковали, стоя у окон с рюмкой розового ликера в руке. Госпожа де Сожак целовалась со своим капитаном. Долгий теплый вечер, тонкие вина, изысканные блюда, приправленные различными специями, музыка и цветы — все это сделало свое дело и ввергло Отель Веселой Науки во власть любовных чар.

Человек в красном продолжал петь, но и он был одинок.

«Чего же он добивается? — с недоумением спрашивала себя Анжелика. — Чтобы я бросилась ему в ноги и взмолилась: возьми меня!»

При этой мысли она вся затрепетала и закрыла глаза.

Ее раздирали сомнения и самые противоречивые чувства. Еще накануне она готова была признать себя побежденной, но сегодня все ее существо восставало против этого искушения. «Он завлекает женщин своими песнями». Когда-то, в далеком Пуату, это наводило на нее ужас, а сейчас, здесь казалось таким прекрасным. Анжелика встала и вышла из гостиной, «подальше от соблазна», как сказала она себе. Но тут же, вспомнив, что этот человек — ее муж перед богом, она в отчаянии тряхнула головой. Она чувствовала себя потерянной, ей было страшно. Получив суровое воспитание, Анжелика робела перед этой слишком вольной жизнью. Она жила в то время, когда всякое проявление слабости влекло за собой угрызения совести и глубокое раскаяние. Женщина, если она ночью со стенаниями отдавалась любовнику, наутро бежала в исповедальню и, рыдая, просила запереть ее в монастырь и постричь в монахини, чтобы она могла искупить свои грехи.

Анжелика великолепно понимала, что Жоффрей де Пейрак стремится привязать ее не узами брака, а узами любви. Будь она женой другого, он вел бы себя с ней совершенно так же. Разве кормилица была не права, когда говорила, что этот человек в сговоре с дьяволом?

Спускаясь по парадной лестнице, она встретила обнимавшуюся парочку. Женщина что-то быстро шептала, словно читала жалобную молитву. Дворец был наполнен вздохами. Анжелика в своем белом платье бродила по парку. Увидев Сербало, который тоже в одиночестве слонялся по аллеям, раздумывая, видимо, над тем, что он скажет своей слишком целомудренной подруге, Анжелика улыбнулась.